Неточные совпадения
Климу чаще всего навязывали унизительные обязанности конюха, он вытаскивал из-под стола лошадей, зверей и подозревал, что эту службу возлагают на него нарочно, чтоб унизить. И вообще
игра в цирк не нравилась ему, как и другие
игры, крикливые, быстро надоедавшие.
Отказываясь от участия в
игре, он уходил в «публику», на диван, где сидели Павла и сестра милосердия, а Борис ворчал...
Клим нередко ощущал, что он тупеет
от странных выходок Дронова,
от его явной грубой лжи. Иногда ему казалось, что Дронов лжет только для того, чтоб издеваться над ним. Сверстников своих Дронов не любил едва ли не больше, чем взрослых, особенно после того, как дети
отказались играть с ним. В
играх он обнаруживал много хитроумных выдумок, но был труслив и груб с девочками, с Лидией — больше других. Презрительно называл ее цыганкой, щипал, старался свалить с ног так, чтоб ей было стыдно.
Через месяц Клим Самгин мог думать, что театральные слова эти были заключительными словами роли, которая надоела Варваре и
от которой она
отказалась, чтоб играть новую роль — чуткой подруги, образцовой жены. Не впервые наблюдал он, как неузнаваемо меняются люди, эту ловкую их
игру он считал нечестной, и Варвара, утверждая его недоверие к людям, усиливала презрение к ним. Себя он видел не способным притворяться и фальшивить, но не мог не испытывать зависти к уменью людей казаться такими, как они хотят.
Уместны ли в той
игре, какую я вел сам с собой, банальная осторожность? бесцельное самолюбие? даже — сомнение? Не
отказался ли я
от входа в уже раскрытую дверь только потому, что слишком хорошо помнил большие и маленькие лжи прошлого? Был полный звук, верный тон — я слышал его, но заткнул уши, мнительно вспоминал прежние какофонии. Что, если мелодия была предложена истинным на сей раз оркестром?
Игра не ладилась. Мужчины исполняли свои фанты со снисходительным и скучающим видом; девицы вовсе
от них
отказывались, перешептывались и напряженно хохотали.
Игру он сводил наверняка, да кто из клиентов
отказался бы проиграть ему рубль в ожидании
от него переписки векселя.
— Вы уже знаете о новой хитрости врагов, о новой пагубной затее, вы читали извещение министра Булыгина о том, что царь наш будто пожелал
отказаться от власти, вручённой ему господом богом над Россией и народом русским. Всё это, дорогие товарищи и братья, дьявольская
игра людей, передавших души свои иностранным капиталистам, новая попытка погубить Русь святую. Чего хотят достигнуть обещаемой ими Государственной думой, чего желают достичь — этой самой — конституцией и свободой?
Полина Александровна настаивала, чтоб я непременно разделил с нею сегодняшний выигрыш пополам и отдавала мне восемьдесят фридрихсдоров, предлагая и впредь продолжать
игру на этом условии. Я
отказался от половины решительно и окончательно и объявил, что для других не могу играть не потому, чтоб не желал, а потому, что, наверное, проиграю.
Сидя за столом, пред остывшим стаканом чая, он попробовал уничтожить всю эту
игру раздражённых за день чувств, но в нём явилась жалость к самому себе, и он
отказался от хирургических операций над собой.
Для того чтобы выйти из такого горестного положения, возможно было, по мнению Овэна, одно средство:
отказаться от огромных, исключительно мануфактурных центров, служащих местом
игры громадных капиталов и имеющих развращающее, унижающее и разоряющее влияние на массу рабочего населения.
Часто люди с гордостью
отказываются от невинных увеселений, говоря, что им некогда, потому что у них есть дело. А между тем, не говоря уже о том, что добродушная, веселая
игра нужнее и важнее многих дел, то самое дело, ради которого занятые люди
отказываются от удовольствия, часто бывает такое, что лучше бы его никогда не делать.
— Повторяю вам, я не
отказываюсь от дела! — тихо сказал Бейгуш. — Но, господа, как знать чужое сердце и как судить его!.. Берите
от меня все, что я могу дать, но оставьте же мне хоть один маленький уголок моей личной, исключительно мне принадлежащей жизни! Неужели ж
от этого может сколько-нибудь пострадать дело моей родины? Я не герой, а простой работник… Перемените на шахматной доске две рядом стоящие пешки, поставьте одну на место другой — разве
от этого ваша
игра хоть сколько-нибудь изменится?
— Двадцать тысяч рублей! — прошептал он. — Да где же я их возьму! Проклятая
игра! О, с какой радостью
отказался бы я
от нее. Но ведь мне необходимо добыть денег… а другого способа нет… Отец… Но как сказать ему о таком проигрыше… Он ни за что не выдаст мне даже моих денег… или же предложит выделиться и идти
от него, куда я хочу, с проклятием матери за спиною… Он неумолим… Тронуть капитал для него хуже смерти… А я дал клятву матушке… Хотел выручить граф Сигизмунд, но и он что-то не появляется… Как тут быть?..
Ты думаешь, меня это страшит?
Я знаю мою
игру.
Мне здесь на все наплевать.
Я теперь вконец
отказался от многого,
И в особенности
от государства,
Как
от мысли праздной,
Оттого что постиг я,
Что все это договор,
Договор зверей окраски разной.
Люди обычаи чтут как науку,
Да только какой же в том смысл и прок...